Крутая тачка во Флориде намного важней, чем в Калифорнии. 
Мы взяли Додж. Невероятно крутой снаружи, невероятно скучный внутри. Но кому какое дело? 
Марш-бросок по городам Тампа, Клирвотер (Чистая вода), Санкт Петербург. В Неаполь не поехали - далеко. Еще тут есть Одесса и Москва. Кто-то из переселенцев явно испытывал острое чувство ностальгии...
Моря тут нет, как нет и океана, зато есть залив, который своими размерами даст фору многим морям. По нему ходят корабли и вдоль него тянутся бесконечные пляжи с вечно белым песком...

Путь Табака...
Город Тампа был маленьким поселком, пока в него не приехал беглый коммерсант испанского происхождения по имени Висенте Мартинез-Ибор. Бежал он с Кубы, где активно участвовал в политике - поддерживал идеи независимости Кубы от Испании. Дело было в конце 19го века... 
Висенте привез с собой знание сигарного бизнеса, которым и начал активно заниматься, построив в целях производства сигар целый город. Город (по нынешним меркам - два квартала) назвал скромно - Ибор. Так никотин стал первым двигателем развития Флориды.

Наркотики приносят много прибыли, но как правило только лишь отдельным людям. И долго это не длится. Ведь если подумать, то мы все слышали о невероятной прибыльности этого бизнеса, о запредельных оборотах денег в нем, но разве какая-то страна в мире достигла чего-то хоть отдаленно похожего на достижения стран, использующих для извлечения дохода иные источники - нефть, например? Ни Афганистан, ни Колумбия не стали сверхбогатыми державами, как ОАЭ или Кувейт... 
Так и Флорида на никотине долго не продержалась. Туризм стал основой экономики штата. Продавать белый песок выгодней сушеной травы - старая истина. 

Белого, чистого песка вдоль бесконечных пляжей достаточно для всех. Вдоль залива простираются пляжи и гостиницы, либо дома местных жителей. Некоторые дома - скромные и простые, некоторые - яркие и новые, некоторые - большие и неуклюжие. Есть таунхаусы с тихими стариками в витринах на залив, есть небольшие виллы с пустыми, поросшими морским овсом двориками, есть шумные гостиницы с молодежью и криками счастья и бодрой энергией свежей жизни... Зимнее солнце нещадно сжигает из-за облаков по неопытности незащищенные тела туристов - обычное дело для тропиков. 

Настоящее же сокровище Флориды скрыто от глаз праздной публики. 
Парк Lettuce lake (Салатное озеро) - переворачивает представления о природе и ее возможностях. 
Попасть сюда не просто, к нему ведет скромный съезд с третьестепенной магистрали, но когда вы пробираетесь внутрь, проходите по тропинке к деревенному парапету, расположенному вдоль озера для удобства гуляющих - слишком болотистая земля возле берегов, слишком влажная тут природа... 
Так вот, когда вы ступаете на парапет и проходите по нему в сторону озера, то... Вашим глазам открывается дивный новый мир, сочный, яркий, живой... И вы стоите, просто внимаете миру, понимая, что больше идти некуда. Вы - дома. Парапет приводит к небольшой деревянной башне, поднявшись на которую можно увидеть панораму озера, окружающего леса, игру рыб на мерцающем в солнечном свете дне озера, дивные лотосы, распускающиеся над водой, услышать переговоры местных птиц, снующих взад-вперед по своим птичьим делам... Вы идете дальше вдоль озера, наслаждаясь ровным покоем богатой и уверенной в себе природы. Вот прошла по воде стая птиц в посках пищи, вот черепахи залезают друг на друга, готовясь продолжать свой черепаший род, вот поплыли карпы, поднимая со дна светящийся зеленым золотом ил... А вокруг мягкая прохлада, такая приятная и расслабляющая, подчеркивающая обманчивую нежность солнца... 
И все мернет в отражении деревьев в воде - и прекрасный тайский храм в центре города, построенный настоящими тайцами, управляемый тайскими же буддийскими монахами и существующий на добровольные пожертвования членов буддийской общины города... и убогий ресторан напротив храма, полный чарующих запахов тайских кушаний, жженых частиц мертвого масла, липких молекул сахарных сластей из взбитых куриных желтков, снующих тайцев, растерянных гостей... Исчезает в отражении и томный в своей южной неторопливости самый старый ресторан города - Коламбия, который уже более 100 лет управляется одной семьей и обслуживает гостей города и местных жителей, где настолько все вкусно, что даже раздражающе медленные официанты не могут испортить удовольствие от еды. Испанский суп... Кубинский хлеб... Фирменная версия паэльи... И сигарные грезы прошлого растворяются в нежности озерной прохлады, отступают перед величием чистого духа, присутствующего тут...
А потом... Время ехать домой. И уезжается легко, спокойно. Многого не видели, но ничего. 
Это были гости. Дома - лучше.

В 5 утра у них подъем, но завтрак лишь в 7. Между подъемом и завтраком - полтора часа сидячей медитации. 
Вдох. Выдох. Монахи готовы к новому дню.
После завтрака начинаются приготовления к приему гостей - сегодня воскресенье, и миряне могут посетить обитель с визитом. 
Невысоко, но в горах, где еще чувствуется ветер с океана, и слышен крик залетных чаек, расположен дзен-монастырь Deer Park. Так - Олений Парк - называется окружающая местность, сохранить которую для будущих поколений стремятся монахи.
Разумеется, основная миссия монастыря - несение вести об освобождении путем Будды.

Медитация ходьбы не стала откровением, все довольно просто: три шага - вдох, три шага - выдох. Важно сохранять молчание. Шаг за шагом сознание приходит в состояние покоя и равновесия. Следовать этому порядку довольно легко, как результат - радость и удовлетворение. Действительно порой трудно следовать процессу дыхания во время сидения, приходится постоянно бороться с привычкой совершать более активные действия. Тут же - борьбы нет, все намного естественней и органичней. Воздух полный сочного запаха цветущего шалфея, шикарная прохлада весенних холмов, еще не выжженных расстрельным летним калифорнийским солнцем, внезапные поляны, устланные павшей листвой, поверх которой в одном особенно тихом месте установлены широкие скамьи для сидячей медитации.

Собрались в главном здании, между паствой и алтарем - четыре стула - четыре спикера. Ведущая - девочка-отличник духовно-религиозной подготовки начинает вести собрание. Ожидается рассказ о ее личном опыте, ну если не духовного пробуждения, то, хотя бы, следованию пути в общих чертах. 
Не повезло нам. Рассказала сказку, чужого сочинения, спела несколько песен о природе и необходимости ее защиты, про то, что где-то у нее есть племянники, которые не выходят на улицу, так как сидят постоянно дома и играют в "электронные игры", но однажды она поедет туда, выведет их на улицу и покажет, как там хорошо...
Далее также говорили о природе, о ее защите, видимо именно в этом была цель именно этой встречи. Люди слушали. 
Один из моментов - частые напоминания про необходимость быть "открытыми", воспринимать новое. Сложные момент. Идея открытого разума явно вырождается в запрет на критику. Неумение слушателя рационально объяснить и логически обосновать свои интуитивные сомнения в адекватности говорящего клеймится лейблом предубежденности. И все - слушатель в ловушке. Далее он клеймит себя сам. Дискурс побеждает. Интуиция - на лопатках.
Еще - условия игры в благочестивость не меняются от религии к религии. Напышенный вид, молчаливое осуждение тех, кто ведет себя не по принятым в этом конкретном месте правилам, отрицание наличия у себя каких-либо присущих "обычным" людям страстей и черт характера. Страсть быть или просто казаться благочестивым разумеется за страсть не считается.
Американцы, старающиеся в Америке идти по пути дзен или иной восточной духовной практики, чем-то напоминают русских, старающихся быть американцами в России. Как Америка - это не кока-кола, макдак и тупость, так и дзен - это не благочестие, песни и медленная еда с закрытыми глазами.
Про еду, кстати... Ее готовят монахи, гостям лишь надо отстоять в очереди сначала за едой, затем в очереди на мытье посуды. Еда вкусная. Процесс поедания также предлагается сделать более осознанным, думая о том, как эта еда попала на стол, сколько людей трудилось для этого, начиная от фермеров и заканчивая поварами. Количество поглощенной еды сокращается в разы в результате. 
Но и из этого порой некая пародия выходила. Слишком картинно жевалось некоторым посетителям, что особенно явно было видно на фоне непринужденно жующих вьетнамским монахов - носителей идеи.

Важный нюанс - все в монастыре, начиная от кухни и заканчивая сервером сайта, питается от солнечной энергии. В туалете установлены современные писсуары, работающие без воды. Забота, подтвержденная действием.
После обеда - вторая часть дня - сессия глубокой релаксации. Кажется, это стратегическая ошибка организаторов. Практически вся паства немедленно погрузилась в глубокий сон... Дальнейшее происходило под мерный свист проглоченных мячиков и рокот внутренних кальянов. То тут, то там периодически пространство медитационного зала разрывалось протуберанцами бурлящих и клокочущих звуков, они легко заглушали ровный тихий голос ведущего. Иногда он пел, но и песни растворялись в сытом храпе медитирующих...

Хочется сказать, что песни остались единственным спорным моментом этого опыта. 
Все остальное совершенно здорово. Сказочное место, добрые люди, шикарная вегетарианская пища, дивная природа, благое дело спасения природы. Только вот дзен... 
Осталась надежда на существование где-то далеко в горах, быть может не Калифорнии, но Тибета, а может и Японии, остатков приверженных древним традициям школ, где учителя по прежнему бьют учеников палками или вышвыривают их из окон, где главная цель - постижение главной сути всего, а не фандрайзинг во спасение чего-то пусть и не призрачного, но...
И все-таки... Все опять построено на идее освобождения. То есть мы по умолчанию заключенные, а тут вот есть рецепт пути к свободе. Но рецепт вьетнамского дзен оказался еще более сухим, чем японского.
Улыбайся, независимо от своих чувств и состояния. Это главный постулат, как его преподнесли нам.
Улыбайся. 
Не злись, не плачь, не грусти. 
Забей. 
Подави.
Отрекись.
Но как? Знаете... Кажется они сами не в курсе....

Место примечательно россыпью достаточно шикарных древних надгробий, на которых скромно красуется лишь одна надпись - фамилия захороненного. Это особенно бросается в глаза в сравнении с более новыми могилами, где указано намного больше информации, начиная от имени и отчества и заканчивая титулами и регалиями. 
Разница в стилях видна невооруженным историческими знаниями глазом. Могилы, относящиеся к началу прошлого века, концу и середине 19го, где лежат почтенные американцы, стоявшие у основания многих местных городов, представляют собой либо крупные мраморные постаменты, либо каменные склепы. Расположение довольно беспорядочное, некоторые частично ушли под землю. Главное же у них, именно что скромность относительно описания обитателя. Гриффит. Виллиам Эндрюс Кларк, мл. И только благодаря Википедии можно выяснить, что Кларк был известным филантропом, сыном сверхбогатого владельца медных рудников... За его благотворительность видимо и разрешили ему обосноваться в шикарном особняке в центре живописного озера с черепашками и лебедями.

Но это лишь часть кладбища. Большую часть занимают могилы русских переселенцев, армян, евреев. И они отличаются. Сильно.
Русские переселенцы оказалась самыми скромными. Князь Трубецкой, например. Никаких склепов или мраморных постаментов. Лишь плитка в траве с ФИО и датами жизни. Иногда с городом в России, откуда приехали. Все.
И на этом фоне роскошь полированного мрамора, украшенного изображениями, зачастую в полный рост, дополненного разнообразными статуями, мраморными скамейками и столами, словами благодарности и скорби, еврейских и армянских могил бросается в глаза. Не унести богатства мира в могилу? Унести. И теперь даже понятно как. Ведь стоимость подобных сооружений, аренда земли на кладбище, поддержание этого в надлежащем виде легко превышает стоимость хорошего дома в городе.

В хороший день весной или осенью, когда нет испепеляющего зноя, когда ветерок еще прохладный и освежает, а не окутывает обжигающим облаком, тут можно и нужно гулять. Тут покой и благость. Тут мир и тишина. Тут нет туристов, так как из современных знаменитостей тут лишь Джонни Рамон из группы Рамонес. Тут люди и истории людей. Прошлое, как оно есть. Помогает с рутиной? В целом - да. Хотя тут тоже рутина, только своя, особенная, более растянутая во времени, более тягостная в эмоциях, только тихая и очень вежливая в проявлениях.